Мы – часть природы. Человек, хочет он того или нет, живет в окружении других видов живых существ. И отношения с ними у него складываются непросто. Когда-то, после вымирания многих видов, входивших в плейстоценовую мегафауну - предки современных людей заняли несвойственную до того приматам экологическую нишу – дневных хищников. С тех пор наша способность к уничтожению живых существ непрерывно росла…

Тем не менее, в древности человек ощущал не только себя – частью природы, но и животных – равными себе. В представлении многих древних племен у животных есть душа, с ними можно разговаривать и общаться. Известно, например, что во многих культурах было принято просить прощения у зверей, которых собираешься убить на охоте…

Появлялись новые технологии, человек начал считать себя царем природы, а животных – снисходительно называть «меньшими братьями». «Животные инстинкты» противопоставлялись человеческому разуму. Но развивались и другие идеи.

О наличии у животных интеллекта и эмоций впервые высказался Ч. Дарвин, считавший, что, наряду с инстинктами и ассоциациями, они обладают и «способностью к рассуждению». Дарвин полагал, что зачатки разума так же присущи многим животным, как инстинкты и способность к обучению. В книге «Выражение эмоций у человека и животных», он доказывал, что между поведением животного и человека непроходимой пропасти не существует.

Вслед за технологиями, в XX веке стремительно стали развиваться биологические науки. На протяжении последних десятилетий представления ученых о животных претерпевали многократные изменения в сторону «приближения» их способностей к человеческим. Самые разные животные – от обезьян до птиц – демонстрировали достаточно высокий интеллект, способность к счету, к абстрактному мышлению…
Означает ли это, что мы должны пересмотреть свое отношение к ним?

В своей работе «Сломать клетку: о правах животных» профессор Гарвардского университета Стивен Вайз отмечает:

«Ни один другой живой вид на Земле не достиг той ступени развития, на которой находится Homo sapiens, животные не умеют писать музыку, решать геометрические задачи и строить космические ракеты, но не только люди умеют мыслить, любить, тосковать, обижаться, одним словом, чувствовать и переживать. Не только люди выработали коммуникативные навыки и нормы поведения, не только у людей есть мораль и эстетические чувства».

На мой взгляд, тут нужно тоже не впадать в крайность. Многие любители домашних животных разговаривают с ними, утверждают, что они понимают человеческую речь. Все это говорится из истинной любви к питомцу. Но порой такое «очеловечивание» доходит до сентиментальности, не имеющей ничего общего с реальностью… Особенно это касается товаров для животных. Например, скорее всего, котенку одинаково понравится и «специальный кошачий» мяч, и простой клочок бумаги или пуха…. Часто мы, сами того не замечая, под видом любви и заботы о животном удовлетворяем свои собственные эстетические потребности…

Но многие животные – высшие приматы, дельфины, птицы из семейства врановых – действительно обнаруживают поразительные способности. В частности, человекообразные обезьяны – шимпанзе, гориллы, орангутаны – способны узнавать себя в зеркале (они замечают и пытаются удалить с лица поставленное экспериментатором пятнышко краски, которое могут увидеть только в зеркале). Удивительно, но эксперименты показали, что узнают себя в зеркале также дельфины, слоны и сороки!

У шимпанзе наблюдается и орудийная деятельность - они используют палки для добывания еды и камни для разбивания орехов, причем могут подвергать их обработке (например, очистить палочку от листьев и сучков). Но как ни странно, и в этом они не уникальны. Палки, камни, другие предметы используют птицы (новокаледонские вороны), слоны, медведи, и даже каланы (морские выдры).

Во второй половине XX века внимание широкой публики привлекли эксперименты ученых с обезьянами, «говорящими» на языке жестов или с помощью компьютерных «знаков-посредников». Первой из таких обезьян была шимпанзе Уошо, с которой работали американские исследователи, супруги Гарднеры. Эксперименты показали, что обезьяны не только усваивали предложенный язык, не только использовали его в общении с людьми, но и начинали разговаривать на нем между собой… Есть много оговорок – даже язык глухонемых был упрощен и адаптирован, а уровень владения им человекообразных обезьян исследователи оценивают примерно как уровень 2-3 летнего ребенка. Однако и тут ясно – отличие в количестве, а не в качестве… Биологические предпосылки к возникновению языка и пониманию условных символов есть у современных обезьян так же, как были у предков людей.

Так как же нам относиться к животным? Можно ли найти золотую середину между полным очеловечиванием и пренебрежением?

Все эти вопросы крутятся в голове, когда читаешь книгу американского биолога Роберта Сапольски «Записки примата: необычайная жизнь ученого среди павианов».

Сапольски – не приматолог. Он изучает обезьян с точки зрения нейроэндокринологии. Его интересует уровень стресса у животных с разным положением – от альфа-самцов до низкоранговых особей - и влияние этого стресса на их здоровье. Для этого ученый каждый год ездит на несколько месяцев в Кению, наблюдает за одним и тем же стадом павианов и время от времени, стреляя в кого-то из своих «подопечных» ампулой со снотворным, берет у них необходимые для работы анализы.

Может быть, потому что Сапольски не занимается приматологией как таковой, он позволяет себе рассказывать об обезьянах в достаточно свободной манере, описывая их взаимоотношения вполне человеческими понятиями. Более того – он дает им всем человеческие имена, да какие! В обезьяньем стаде собрался весь Ветхий Завет: Вениамин, Рахиль, Навуходоносор, Иов, Исаак, и многие другие. Иногда имена «говорящие»: например, Иову, как и его библейскому тезке, очень не везет – он страдает целым рядом недугов… Их жизнь изображена с потрясающим чувством юмора. Читатель узнает все тонкости обезьяньей иерархии и порядка ее изменения, взаимоотношений, обычаев и привычек. Кстати, вот вам пример про якобы «неразумных» обезьян: хотя павианы – полигамные животные, и с самкой может спариваться несколько самцов, «кавалеры» могут вычислить статистическую вероятность своего отцовства, и в случае, если шансы большие – заботятся о детеныше.

Впрочем, в книге рассказывается не только об обезьянах. Немало места занимает описание Африки и ее жителей. Скажем прямо, жить, и даже бывать, в Африке после прочтения многих мест из книги – пропадает желание напрочь. События, описанные Сапольски, происходят 40 лет назад, но Черный континент и сейчас остается самым нестабильным регионом на планете. Роберт Сапольски описывает свержение и воцарение диктаторов, межэтнические конфликты, племена, живущие еще как будто столетия назад, и другие племена, такие же по уровню развития – но умеющие, на беду соседям, обращаться с «калашниковым»… Тысячи способов мошенничества… Но одновременно – интересные люди... Особенно запоминается один из эпизодов – когда старик-масаи знакомится с географической картой, радостно узнает на ней знакомые места, затем спрашивает у Роберта, где его дом, и удивляется, когда тот изображает расстояние до Америки в масштабе, отойдя на много шагов от лежащей карты…. А ведь такие эпизоды встречи старого и нового все еще возможны на нашей планете.

Нестабильность мира, в котором живут люди, отражается и на животных. Становится все меньше численность горных горилл – сейчас они на грани исчезновения. От рук браконьеров погибает Дайан Фосси – исследовательница, посвятившая свою жизнь сохранению этого вида обезьян.

Несчастье постигает и стадо павианов – подопечных Роберта. Из-за халатности служащих отеля большинство обезьян заражаются туберкулезом – через мясо больных коров, которое регулярно выбрасывалось на свалку. Болезнь буквально косит животных.

Не знаю, хорошо это или плохо (среди отзывов читателей попадаются недовольные - тем, что автор слишком смешивает рассказ о животных и рассказ о людях и об Африке вообще), но при чтении книги я ловила себя на мысли, что одинаково отношусь ко всем персонажам книги – как к людям, так и к обезьянам… И, возможно, одним из наиболее правильных вариантов ответа на вопрос, как же нам относиться к собратьям по планете, будут заключительные абзацы книги – о старом павиане, пережившем тот туберкулезный мор…

«Обычно, когда я вспрыгиваю на клетку поднять решетку и открыть выход, находящийся внутри павиан ревет, буйствует и вертится как сумасшедший. И когда дверь открывается, он либо пускается бежать со всех ног, либо — очень редко — пытается наброситься на меня, намереваясь растерзать.

В этот раз наклоненная клетка стояла позади дерева, и пока я подходил — Иисус Навин спокойно поглядел на меня с одной стороны от дерева, затем с другой, как в тех безумных переглядываниях с Вениамином много лет назад. Когда я вспрыгнул на верх клетки и начал отцеплять удерживающую веревку, он не двинулся с места, только через боковую решетку высунул руку вверх и накрыл ладонью мою ногу. А когда дверь открылась, спокойно вышел и присел поблизости.

Мы с Лизой поступили совершенно непрофессионально, но нас это не очень-то заботило. Мы сели рядом с Иисусом Навином и угостили его печеньем. Обыкновенными английскими крекерами. И угостились сами. Он ел медленно — осторожно брал каждый крекер самыми кончиками изломанных пальцев, беззубыми деснами откусывал по маленькому кусочку и задумчиво прожевывал, время от времени выпуская газы. Так мы сидели под согревающими лучами солнца, ели крекеры и смотрели на жирафов и облака.»