У Проньки Лагутина в городе Нске училась сестра. Раз в месяц Пронька ездил к ней, отвозил харчи и платил за квартиру. Любил поболтать с девушками-студентками, подругами сестры, покупал им пару бутылок красного вина и учил: — Вы, главное, тут… смотрите. Тут народ разный. Если он к тебе: «Вы, мол, мне глянетесь, то-се, разрешите вас под ручку», — вы его по руке: «Не лезь! Мне, мол, сперва выучиться надо, а потом уж разные там дела. У меня, мол, пока одна учеба на уме». В один из таких приездов Пронька, проводив утром девушек в институт, решил побродить до поезда по городу. Поезд уходил вечером. Походил, поглазел, попил воды из автомата… И присел отдохнуть на скамейку в парке. Только присел, слышит: — Молодой человек, простите, пожалуйста. — Подошла красивая молодая женщина с портфелем. — Разрешите, я займу минутку вашего времени? — Зачем? — спросил Пронька. Женщина присела на скамейку. — Мы в этом городе находимся в киноэкспедиции… — Кино фотографируете? — Да. И нам для эпизода нужен человек. Вот такого… вашего типа. — А какой у меня тип? — Ну… простой… Понимаете, нам нужен простой сельский парень, который в первый раз приезжает в город. — Так, понимаю. — Вы где работаете? — Я приезжий, к сестре приезжал… — А когда уезжаете? — Сегодня. — Мм… тогда, к сожалению, ничего не выйдет. А у себя… в селе, да?.. — Но. — У себя в селе где работаете? — Трактористом. — Нам нужно, чтоб вы по крайней мере неделю побыли здесь. Это нельзя? — Трудно. Сейчас самое такое время. — Понимаю. Жаль. Извините, пожалуйста. — Женщина пошла было, но вернулась. — А знаете, у вас есть сейчас минут двадцать времени? — Есть. — Я хочу показать вас режиссеру… для… как вам попроще: чтобы убедиться, в том ли мы направлении ищем? Вы не возражаете? Это рядом, в гостинице. — Пошли. По дороге Пронька узнал, как будет называться кино, какие знаменитые артисты будут играть, сколько им платят… — А этот тип зачем приезжает в город? — Ну, знаете, искать свою судьбу. Это, знаете, из тех, которые за длинным рублем гоняются. — Интересно, — сказал Пронька. — Между прочим, мне бы сейчас длинный рубль не помешал: домишко к осени хочу перебрать. Жениться надо, а в избе тесно. Пойдут ребятишки — повернуться негде будет. У вас всем хорошо платят? Женщина засмеялась. — Вы несколько рановато об этом. А вы могли бы с неделю пожить здесь? — Неделю, думаю, мог бы. Я дам телеграмму, что… — Нет, пока ничего не нужно. Ведь вы можете еще не подойти… — Вы же сказали, что я как раз тот самый тип! — Это решает режиссер. Режиссер, худощавый мужчина лет за пятьдесят, с живыми умными глазами, очень приветливо встретил Проньку. Пристально, быстро оглядел его, усадил в кресло. Милая женщина коротко рассказала, что сама узнала от Проньки. — Добре, — молвил режиссер. — Если дело пойдет, мы все уладим. А теперь оставьте нас, пожалуйста, мы попробуем… поиграть немного. Женщина вышла. — Как вас зовут, я забыл? — Прокопий. — Пронька встал. — Сидите, сидите. Я тоже сяду. — Режиссер сел напротив. Весело смотрел на Проньку. — Тракторист? — Ага. — Любите кино? — Ничего. Редко, правда, бывать приходится. — Что так? — Да ведь… летом почесть все время в бригаде, а зимой на кубы уезжаем… — Что это такое? — На лесозаготовки. Женатые-то дома, на ремонте, а холостежь — вроде меня — на кубы. — Так, так… Вот какое дело, Прокопий. Есть у нас в фильме эпизод: в город из деревни приезжает парень. Приезжает в поисках лучшей судьбы. Находит знакомых. А знакомство такое… шапочное: городская семья выезжала летом отдохнуть в деревню, жила в его доме. Это понятно? — Понятно. — Отлично. Дальше: городская семья недовольна приездом парня — лишняя волокита, неудобства… и так далее. Парень неглупый, догадывается об этом и вообще начинает понимать, что городская судьба — дело нелегкое. Это его, так сказать, первые шаги. Ясно? — А как же так: сами жили — ничего, а как к ним приехали — не ндравится. — Ну… бывает. Кстати, они не так уж и показывают, что недовольны его приездом. Тут все сложнее. — Режиссер помолчал, глядя на Проньку. — Это непонятно? — Понятно. Темнят. — Темнят, да. Попробуем?.. Слова на ходу придумаем. А? — А как? — Входите в дверь — перед вами буду не я, а те ваши городские знакомые, хозяин. Дальше — посмотрим. Ведите себя как Бог на душу положит. Помните только, что вы не Прокопий, Пронька, а тот самый деревенский парень. Назовем его — Иван. Давайте! Пронька вышел из номера… и вошел снова. — Здравствуйте. — Надо постучаться, — поправил режиссер. — Еще раз. Пронька вышел и постучал в дверь. — Да! Пронька вошел. Остановился у порога. Долго молчали, глядя друг на друга. — А где «здравствуйте»? — Я же здоровался. — Мы же снова начали. — Снова, да? Пронька вышел и постучался. — Да! — Здравствуйте! — О, Иван! Входите, входите, — «обрадовался» режиссер. — Проходите же! Каким ветром? Пронька заулыбался. — Привет! — Подошел, обнял режиссера, похлопал его по спине. — Как житуха? — А чего ты радуешься? — спросил режиссер. — Тебя увидел… Ты же тоже обрадовался. — Да, но разве ты не чувствуешь, что я притворно обрадовался? Дошло? — А чего тебе притворяться-то? Я еще не сказал, что буду жить у вас. Может, я только на часок. Режиссер наморщил лоб, внимательно посмотрел в глаза Проньке. — Пожалуй, — сказал он. — Давай еще раз. Я поторопился, верно. Пронька опять вышел и постучался. Все повторилось. — Ну, как житуха? — спросил Пронька, улыбаясь. — Да так себе… А ты что, по делам в город? — Нет, совсем. — Как совсем? — Хочу артистом стать. Режиссер захохотал. Пронька выбился из игры. — Опять снова? — Нет, продолжай. Только — серьезно. Не артистом, а… ну, в общем, работать на трикотажную фабрику. Так ты, значит, совсем в город? — Ага. — Ну и как? — Что? — А где жить будешь? — У тебя. Вы же у меня жили, теперь я у вас поживу. Режиссер в раздумье походил по номеру. — Что-то не выходит у нас… Сразу быка за рога взяли, так не годится, — сказал он. — Тоньше надо. Хитрее. Давай оба притворяться: я недоволен, что ты приехал, но как будто обрадован; ты заметил, что я недоволен, но не показываешь виду — тоже радуешься. Попробуем? — Попробуем. Мне глянется такая работа, честное слово. Если меня увидят в кино в нашей деревне, это будет огромный удар по клубу, его просто разнесут по бревнышку. — Почему разнесут? — От удивления. Меня же на руках вынесут!.. — М-да… Ну, давайте пробовать. А то как бы меня потом тоже не вынесли из одного дома. От удивления. Пронька вышел в коридор, постучался, вошел, поздоровался. Все это проделал уверенно, с удовольствием. — Ваня! Ты как здесь?! — воскликнул режиссер. — А тебя зовут? — Ну, допустим… Николай Петрович. — Давай снова, — скомандовал Пронька. — Говори: «Ваня, ты как здесь?!» — Ваня, ты как здесь?! — Нет, ты вот так хлопни себя руками и скажи: «Ваня, ты как здесь?!» — Пронька показал, как надо сделать. — Вот так. Режиссер потрогал в раздумье подбородок и согласился. — Хорошо. Ваня, ты как здесь?! — хлопнул руками. Пронька сиял. — Здорово, Петрович! Как житуха? — Стоп! Я не вижу, что ты догадываешься о моем настоящем чувстве. Я же недоволен! Хотя… Ну хорошо. Пойдем дальше. Ты все-таки следи за мной внимательней. Ваня, ты как здесь?! — Хочу перебраться в город. — Совсем? — Ага. Хочу попробовать на фабрику устроиться… — А жить где будешь? — сполз с «радостного» тона Николай Петрович. — У тебя. — Проньку не покидала радость. — Телевизор будем вместе смотреть. — Да, но у меня тесновато, Иван… — Проживем! В тесноте — не в обиде. — Но я же уже недоволен, Иван… то есть, Проня! — вышел из терпения режиссер. — Разве не видишь? Я уже мрачнее тучи, а ты все улыбаешься. — Ну и хрен с тобой, что ты недоволен. Ничего не случится, если я поживу у тебя с полмесяца. Устроюсь на работу, переберусь в общагу. — Но тогда надо другой фильм делать! Понимаешь? — Давай другой делать. Вот я приезжаю, так? — Ты родом откуда? — перебил режиссер. — Из Колунды. — А хотел бы действительно в городе остаться? — Черт ее… — Пронька помолчал. — Не думал про это. Вообще-то нет. Мне у нас больше глянется. Не подхожу я к этому парню-то? — Как тебе сказать… — Режиссеру не хотелось огорчать Проньку. — У нас другой парень написан. Вот есть сценарий… — Он хотел взять со стола сценарий, шагнул уже, но вдруг повернулся. — А как бы ты сделал? Ну вот приехал ты в город… — Да нет, если уж написано, то зачем же? Вы же не будете из-за меня переписывать. — Ну а если бы? — Что? — Приехал ты к знакомым… — Ну, приехал… «Здрасте!» — «Здрасте!» — «Вот и я пожаловал». -"Зачем?» — «Хочу на фабрику устроиться…» — Ну? — Все. — А они недовольны, что тебе придется некоторое время у них жить. — А что тут такого, я никак не пойму? Ну, пожил бы пару недель… — Нет, вот они такие люди, что недовольны. Прямо не говорят, а недовольны, видно. Как тут быть? — Я бы спросил: «Вам што, не глянется, што я пока поживу у вас?» — А они: «Да нет, Иван, что ты! Пожалуйста, располагайся!» А сами недовольны, ты это прекрасно понимаешь. Как быть? — Не знаю. А как там написано? — Пронька кивнул на сценарий. — Да тут… иначе. Ну а притвориться бы ты смог? Ну-ка давай попробуем? Они плохие люди, черт с ними, но тебе действительно негде жить. Не ехать же обратно в деревню. Давай с самого начала. Помни только… Зазвонил телефон. Режиссер взял трубку — Ну… ну… Да почему?! Я же говорил!.. Я показывал, какие! А, черт!.. Сейчас спущусь. Иду. Проня, подожди пять минут. Там у нас путаница вышла… — Не слушаются? — поинтересовался Пронька. — Кого? Меня? — Но. Режиссер засмеялся. — Да нет, ничего… Я скоро. — Режиссер вышел. Пронька закурил. Вбежала красивая женщина с портфелем. На ходу спросила: — Ну, как у вас? — Никак. — Что? — Не выходит. Там другой написан. — Режиссер просил подождать? — Ага. — Значит, подождите. — Женщина порылась в стопке сценариев, взяла один… — Может, вам сценарий пока дать почитать? Почитайте пока. Вот тут закладочка — ваш эпизод. Она сунула Проньке сценарий, а сама с другим убежала. И никакого у нее интереса к Проньке больше не было. И вообще Проньке стало почему-то тоскливо. Представилось, как приедет завтра утром к станции битком набитый поезд, как побегут все через площадь — занимать места в автобусах… А его не будет там, и он не заорет весело на бегу: «Давай, бабка, кочегарь, а то на буфере поедешь!» И не мелькнут потом среди деревьев первые избы его деревни. Не пахнет кизячным дымом… Не встретит мать на пороге привычным: «Приехал. Как она там?» И не ответит он, как привык отвечать: «Все в порядке». — «Ну, слава Богу». Он положил сценарий на стол, взял толстый цветной карандаш и на чистом листке бумаги крупно написал: «Не выйдет у нас. Лагутин Прокопий». И ушел.