Незнакомые места всегда сбивали его с толку. Как можно отличить из сотен ячеек, забитых людьми ту, в которой ждут именно его? За каким из чужих поворотов дверь? Что за чувство ведет сквозь дворы и подъезды к единственной лестнице вверх? Короче, он заблудился.

…После успешно сданных экзаменов, сосед по комнате в общаге потащил его отмечать это событие к «совершенно необыкновенной женщине». Собралась неплохая пьянка со стандартным сюжетом. И как всегда в третьем часу утра «горючее» кончилось. Милое общество не нашло ничего лучшего, чем, скинувшись, кто сколько мог, отправить за добавкой самого трезвого из компании — то есть его. Ну, послали — так послали.

Он купил три бутылки сухого и водку у метро, свернул в первую улицу после светофора, пошел вдоль трамвайных рельсов… Остановился на минуту — взглянуть на роскошную кирпичную арку. Подошел поближе — фонари искажали вид. И понял, что не знает дороги назад. Ни телефона, ни номера дома. Впрочем, жетона все равно нет. А до открытия метро — не меньше двух часов. Остается или сидеть в ближайшем подъезде или бродить до утра. Впрочем, во всех парадных промозгло, сыро и дурно пахнет. Значит — гулять.

Он вошел во двор, запрокинул голову, любуясь монументальной тяжестью здания. Могучие стены, глубокие арки, темные окна (нормальные люди спят по ночам). Стиль «Сталинский вампир». Черный Мерседес, как «черный ворон». Даже пышные тополя слишком медленно шевелят ветвями — дом давит любое движение, стены сжимаются, грозя запереть навсегда в этом душном колодце без звука, без тени, без времени…

«Пить надо меньше! Еще минута — и памятники из углов повыскакивали бы. ?Им бы, бронзовым, человечинки — они вновь обретут величие…?. Фу-у-у!» Он встряхнул головой и вышел через другую арку.

«Тихо-то как! Каждый шаг слышен. Ветер теплый, листьями свежими пахнет. В асфальте отражается звезда… Зараза! Не в асфальте, а в луже».

Он остановился рядом с сонным грузовиком, достал сигареты, чиркнул зажигалкой. Колеса машины вросли в землю чуть не до…Наклонился, потрогал, куснул себя за палец. Да, вросли. Огляделся. Ни одного фонаря. Пустырь, похожий на лысину. Заколоченные окна нижнего этажа в соседнем доме. Ржавая вывеска по фасаду красного кирпича, невнятно складывающаяся в «КИНОТЕАТР» и там же — единственное светлое окно. Битое стекло под ногами. Круг деревьев по горизонту. Кажется, будто стоишь на дне песочных часов и ждешь, пока посыплется время. И стук метронома. Нет, копыт. Где-то за поворотом… Он нервно затянулся и стал ждать продолжения.

Через минуту в конце улицы показалась белая лошадь, запряженная в маленький экипаж. Человек в черном фраке держал поводья. Поскрипывали колеса. Сейчас он подъедет, и…

— Слушай, друг закурить, не найдется? До конюшни с этой клячей полчаса еще ехать, а сигареты — йок.

Он протянул пачку кучеру, уронил ее, сглотнул, протер глаза. Нет, экипаж был настоящий, лошадь дергала хвостом, отмахиваясь от невидимых комаров, парень на козлах с наслаждением закурил.

— Может тебя подбросить куда? Далеко не повезу, но если по дороге — с удовольствием!

— И сколько?

— Да нисколько — платные меня уже во как достали, — и парень сделал неприличный жест. — И то им не так и это не этак — думают, что за их паршивую сотню задницу лизать должен. Ну, чего, куда едем?

— Нет, спасибо, я лучше пешком.

— Как знаешь. Бывай! — парень ругнулся на лошадь, тронул поводья и экипаж двинулся дальше.

«Городовые в Москве есть, публичные дома есть, извозчики завелись — когда революция будет? И вопрос Чернышевского — что делать?» Он огляделся вокруг — уже светлело. Зябко повел плечами. Вынул сигарету, сломал, достал вторую… «Так, от трамвайных путей направо, в первый двор, у подъезда скамейка, этаж… Мы выходили на крышу, наверно последний. Квартира? Та, где откроют!»

За домами прозвенел трамвай. Он выпустил колечко дыма, обернулся. Грузовик прижался к поребрику — облезлый, несчастный, из кузова торчат гнилые доски. Под вывеской «КИНОТЕАТР» — плакат «Европейская мебель только у нас». На пустыре выгуливают раннюю овчарку. Хмутречко.

…В квартире уже дрыхли. Вповалку на всех горизонтальных поверхностях. Полуголая хозяйка буркнула что-то относительно стоп-крана от самолета и ушла к себе. Он выставил на стол бутылки, снял с вешалки куртку, подвинул какую-то невнятную девушку и лег спать.

Ему приснился кинотеатр. Толстые диваны и солидные шкафы, которым крутят «Шербурские зонтики» для повышения объема продаж. И белая лошадь во фраке на первом ряду.